Тоска зеленая - и веры нет... и что делать, непонятно. Мой вариант ответа таков: «Чтобы преодолеть охлаждение, найди тех, кому еще труднее, и начни помогать им".
– Увы, охлаждение в вере приключается с нами ежечасно, а точнее – ежесекундно. Вот я проснулся и решил, что прочту утренние молитвы. Но тут же приходит мысль о неотвеченных письмах, о пыли, которую надо бы протереть… – и куда-то подевалась моя решимость. И суета поглотила мою душу без остатка. И в середине дня я ловлю себя на том, что молитвы так мной и не прочитаны. Или вот пришел я на богослужение, включился в происходящее, едиными усты с хором и духовенством обращаюсь к Богу, но вдруг вспоминаю о том, что Иван Иванович поссорился с Иваном Никифоровичем, и начинаю думать над тем, как бы их помирить. Или о том, подешевеет или подорожает нефть. Или о том, что австралийские пингвины мельче антарктических. Почему это происходит? Как я оказался на стороне далече? Потому что удобопреклонен ко злу. Не сосредоточен. Рассеян. Так же и на более длинной дистанции. Ведь и в духовной жизни справедлив афоризм о том, что можно так долго идти навстречу себе, что совсем разучишься ходить. Из серии мелких подмен рождается привычка ко греху, страсть, зависимость – и вот уже человек сам не свой. Не он, а за него принимает решение его хотелка. По мысли одного из афонских подвижников позапрошлого века, наши страсти становятся для нас бесами. И именно они застят Небо. Они врастают в нашу природу и безбожно искажают ее. И мы становимся карикатурой на себя самих. Эту жуткую фантасмагорию учиняет с человечеством враг нашего спасения, желая досадить Творцу. И всё, что нам остается, осознав, во что мы вляпались, – это вновь и вновь вставать и обращаться к Нему с мольбой о незаслуженной нами милости.
Бывает, впрочем, что охлаждение в вере связано с тем, что человек устает бодаться с дубом – с теми внешними обстоятельствами, которые, как ему кажется, препятствуют ему свидетельствовать о Христе. Скажем, Сергей Фудель, отстрадавший в сталинских лагерях более двух десятилетий, вспоминал, как его отец протоиерей Иосиф Фудель на старости лет утратил свое пастырское горение, все больше времени стал уделять чаепитиям в кругу друзей. И связано это было с тем, что ему не удавалось преодолеть всю ту рутину, весь тот бесконечный бумаговорот, которого требовала от духовенства Церковь в Синодальный период ее существования.
Поэтому причины такого охлаждения могут быть как внутренними, так и внешними. Но надо помнить, что Господь промышляет о нас. И если мы начинаем коснеть и умирать в своем теплохладии, то приходит на нас огненное искушение. Те самые гонения и иные скорби, что встряхивают нас, взбадривают и, как это ни парадоксально, дают нам силы вернуться на узкую тропу.
Мой мизерный опыт говорит о том, что, во-первых, если нас замучило это самое «охлаждение» или если нас обижают и зажимают в клещи, единственное на потребу – найти тех, кому еще труднее, и, не откладывая, начать помогать им. Я сейчас даже не о нищих в переходах говорю. Я о тех, кто болен, у кого на руках малые дети, нет отца, кто просто ждет от нас доброго слова или телефонного звонка, а, может быть, и связи по скайпу. Дело в том, что в небесном банке другие проценты. И грош нашего времени, наших инвестиций и забот конвертируется в тихую радость, а нередко и в ответную помощь нам в наших делах.
Во-вторых, если дело, которое мы делаем, – стоящее, что ж, будем помнить, что, по слову Юрия Шевчука, «Господь нас уважает». А стало быть, надо делать его в простоте сердца, готовясь к худшему, надеясь на лучшее, а там – как Бог даст. Когда идешь сквозь встречную грозу к родному дому, тут уже не до охлаждений – и так кругом всё мокро и противно, – тут надо просто идти.
иеромонах Димитрий (Першин)
Опубликовано: http://www.pravoslavie.ru/91930.html
